Написано К. Марксом 15 июня 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 277, 18 июня 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС * ИНЦИДЕНТ В ПАЛАТЕ ОБЩИН. — ВОЙНА В КРЫМУ

Лондон, 16 июня. Дебаты по поводу предложения Лейарда не были вчера закончены, они перенесены на вечернее заседание в понедельник. Мы пока также отложим их характеристику.

Один инцидент, имевший место на заседании палаты общин, заслуживает упоминания. Во время дебатов по поводу Венской конференции Пальмерстон вскользь заметил, что пилиты поставили условием своего вступления в его кабинет принятие определенных условий мира. Именно эти условия Рассел защищал в Вене. Отуэй потребовал вчера, чтобы Пальмерстон выступил с заявлением, придерживается ли он условий мира, исходящих от пилитов, следовательно, от партии, которая, по собственному признанию, действует в интересах России? Тут поднялся Гладстон и потребовал, чтобы оратор, обвиняющий его и его друзей в измене, был призван к порядку. Это было сделано. Тем не менее Отуэй повторил свою характеристику пилитов и свой запрос Пальмерстону. Пальмерстон, как и подобает, отказался отвечать. Условия мира, естественно-де, зависят от военных событий. Что касается пилитов, то они лишь договорились с ним о том, чтобы «некое» условие, о котором он должен молчать, не стало conditio sine qua non [изложением. Ред.] мира. Гладстон в своем ответе Пальмерстону заявил, что никогда не вступал с Пальмерстоном в переговоры относительно условий мира. Возможно, его друг Грехем действовал иначе. Впрочем, он протестует против системы Пальмерстона: с одной стороны, подчеркнутая официальная сдержанность, с другой — скрытые указания, двусмысленные намеки и недомолвки. Пусть министерство говорит прямо или вовсе молчит. Гладстон прочел Пальмерстону эту заслуженную нотацию со смиренной горечью.

Французское правительство выступило на страницах «Constitutionnel» с новым expose [изложением. Ред.] того, как, будет вестись война в ближайшие месяцы. Подобные exposes стали теперь не только модными, но и периодическими. Хотя они и противоречат в корне друг другу, но все же ценны тем, что раскрывают «все возможные» планы военных кампаний Луи Бонапарта против России. Они ценны, поскольку свидетельствуют об исчезновении одной бонапартистской иллюзии за другой. Первым планом был план «большой войны» в союзе с Австрией, с 500000 австрийцев и 100000 французов на Висле и Днепре. Этот план отводил французской армии в численном отношении такое же подчиненное место по сравнению с австрийской, какое сейчас занимает в Крыму английская армия по сравнению с французской. Этот план предоставлял России революционную инициативу. Австрия отказалась участвовать в войне. План отпал. Вторым планом была «война национальностей» — всеобщее восстание «угнетенных, взоры которых постоянно обращаются на Запад». Этот план вызвал бы бурю среди немцев, итальянцев и венгров, с одной стороны, и восстание славян — с другой. Своим обратным влиянием на Францию этот план угрожал падением «Второй» империи. Поддельный «железный человек» с ужасом отступил. План отпал. Все это теперь в прошлом. Австрия выполнила свой долг, Пруссия выполнила свой долг, весь мир выполнил свой долг, и Бонапарт дошел до третьего и самого скромного плана: — «локальная война во имя локальных целей». Французские войска сражаются в Крыму не из-за славы, они просто несут там полицейскую службу. Требующий решения вопрос имеет чисто местное значение — господство на Черном море — и решать его следует здесь, на месте. Придавать войне более широкий размах было бы безумием. Союзники «почтительно, но твердо» отразят всякую попытку русских оказать сопротивление на Черном море, а затем они или русские, или обе стороны пойдут на мир. От громких слов не осталось и следа, не осталось даже фразы о цивилизации, ничего, кроме борьбы за третий пункт венского протокола. Война во имя лишь локальной цели, замечает бонапартистский оракул, может вестись только локальными средствами. Лишите только русских господства на Черном море! В следующей корреспонденции мы покажем, что после того как Бонапарт от «большой войны» перешел к «войне национальностей», а от «войны национальностей» к «локальной войне во имя локальной цели, ведущейся локальными средствами» — эта последняя война становится «абсурдом».

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом 16 июня 1855 г.

Напечатано с «Neue Oder-Zeitung» № 279, 19 июня 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС

ТОСТ ПРИНЦА АЛЬБЕРТА. — ШТЕМПЕЛЬНЫЙ СБОР С ГАЗЕТ

Лондон, 18 июня. Опубликование речи принца Альберта и ответной речи Пальмерстона произошло при несколько странных обстоятельствах. Речи были произнесены в Тринити-хаус в субботу 9 июня. В понедельник ежедневные газеты лишь мимоходом упомянули о ежегодном званом обеде корпорации Тринити, не останавливаясь на тосте принца Альберта. Лишь в среду, 13 июня, «Daily News», а в четверг, 14 июня, «Times» опубликовали текст тоста и благодарности за тост. Теперь выясняется, что опубликование их являлось проделкой лорда Пальмерстона, который рассчитывает завоевать себе популярность за счет своего августейшего доброжелателя. Принцу Альберту приходится расплачиваться за «беззаветное доверие» к благородному виконту, доверие, к которому принц столь настойчиво призывал всю страну. Как воспринят тост принца Альберта большей частью еженедельных газет, можно судить по отрывку из газеты «Reynolds'» [180] . Тираж «Reynolds'», кстати сказать, составляет 2496256 экземпляров. После обстоятельной критики газета, между прочим, пишет:

«Августейший цензор утверждает, что любая слабость, любой недостаток осуждается, а подчас даже раздувается с каким-то болезненным удовлетворением. Терпение английского народа вошло в поговорку. Английский народ, подобно Иссахару, можно сравнить с ослом, задавленным двумя ношами: ростовщичеством и монополией на землю. Однако этот упрек принца-консорта представляет собой самое дерзкое, самое чудовищное оскорбление, какое когда-либо приходилось переносить англичанам. Болезненное удовлетворение! Это означает, что английский народ испытывал болезненное удовлетворение, наблюдая ужасные страдания, которым подверглись наши героические солдаты вследствие измены и аристократического слабоумия; болезненное удовлетворение по поводу того, что нас обманывает Австрия; болезненное удовлетворение по поводу того, что безрассудно истрачено 40000000 ф. ст. и погибло 40000 самых храбрых солдат; болезненное удовлетворение по поводу того, что мы вызвали недоверие союзника, которому будто бы помогаем, и презрение неприятеля, которого собираемся наказать. Однако обвинение принца является не только дерзким и оскорбительным, оно в то же время в высшей степени лживое и клеветническое. Каковы бы ни были ошибки английского народа, — а, видит бог, их много — англичане отнюдь не испытывают удовлетворения от страданий своих солдат и матросов и от позора, которым покрыта репутация нации. Исключением являются, впрочем, августейшие особы немецкого происхождения, аристократические предатели и их достойные презрения и отвращения прихлебатели… Мы, разумеется, охотно верим, что праздному и сытому сибариту, солдату перины, очень трудно понять страдания и испытания настоящих солдат и матросов… В одном, однако, пункте мы согласны с августейшим воином: конституционализм— это величайший sham [обман. Ред.], это чрезвычайно громоздкая, плохая, несправедливая, негодная форма правления. Принц, однако, заблуждается, предполагая, что кроме деспотизма другой альтернативы нет. Мы рекомендуем ему вспомнить, что существует такая форма, как республиканизм — альтернатива, которую, возможно, изберет наша нация; нам представляется, что именно к этому все больше склоняется сейчас общественное мнение, что растет стремление к республиканизму, а не к неограниченному деспотизму, которого желает воинственный принц».